Здесь русский дух... - Страница 86

К оглавлению

86

Кузнец недобро посмотрел на дочь:

— Чего тебе с ним трепаться? Иди к своему Захарке и болтай сколько угодно.

Любашка так умоляюще смотрела на него, что мужчина в результате согласился.

— Ладно… Только смотри, недолго!.. Ты саблю-то спрячь, молокосос! — обратился Платон к Петру. — Я тебя не боюсь. Так оглоблей огрею — век меня будешь помнить…

— Мы еще поглядим, кто кого… — усмехнулся казак.

— Да-да… — сказал кузнец и пошел прочь от калитки. — Любка, долго там не торчи! — не оборачиваясь, вновь предупредил он дочь. — Выпорю тогда!..

Петр долго не мог начать разговор, все подбирая нужные слова.

— Чего молчишь? Говори, зачем пришел, — прислонившись спиной к веретену, спросила его Любашка.

— Люди говорят, ты замуж выходишь… — сказал казак.

— Теперь ничего не вернешь… — опустила глаза девка.

— Правда? — воскликнул Петр. — Любонька! — бросился он к ней. — Как ты могла? Ведь ты мне в любви клялась…

Молодой человек хотел было обнять девку, но та выскользнула из его рук и спряталась за калитку. Теперь Петр мог видеть только глаза Любашки.

— Уходи, Петя… — сказала она ему. — Не дай бог, Захарка тебя увидит — вот уж шуму будет!

— Ладно! Пусть только вякнет — убью! — сжал рукоять сабли Петр. — Он же вор… Вор поганый…

— Да не вор он, Петенька, не вор… — сказала Любашка.

— Как не вор, если мою суженую украл? — скрипнул зубами тот.

— Вот заладил-то! — всплеснула руками девка. — Поверь, не виноват он. Это все папаша. Разве я когда пошла по своей воле за рыжего? У меня ты был. Единственный, любимый.

На губах Петра появилась горькая усмешка.

— Врешь! Не любила! Если любила, то почему тогда предала? — в сердцах воскликнул он.

Любашка вспыхнула.

— Ты чего… ты что, Петенька? — испуганно вопрошала она. — Я и не думала тебя предавать! Говорю же, меня силой замуж выдают. Я и Бога молила, и матушку просила меня защитить, но надо знать моего тятеньку…

— Отчего он меня так ненавидит? — едва сдерживая слезы, с отчаянием в голосе проговорил Петр. — Чего я ему такого сделал?..

Ему вдруг захотелось завыть, подобно волкам, воющим по вечерам за околицей. Долго, громко и протяжно. Его душила обида. За что, за что? — пытаясь проглотить застрявший в горле комок, все повторял и повторял он про себя. Чем Петр хуже рыжего Захарки?..

— Не смогу я без тебя, Любонька, слышишь? Не смогу… — как-то обреченно проговорил вдруг молодой человек. — Если выйдешь за другого, то я покончу с собой… Так и знай!

— Уж лучше ты меня убей! — распахнув калитку, со слезами на глазах бросилась она к нему на шею. — Любимый мой, любимый! Я ведь тоже не смогу без тебя. Как представлю, что надо будет рожать детишек от этого Захарки… Дрожь охватывает.

— Милая ты моя! — беспрестанно целуя ее лицо, зашептал Петр. — Давай убежим! Чего тебя держит? Тятенька твой позлится-позлится, но потом перестанет. Вот увидишь, лучше многих заживем!

— Не могу я его ослушаться… — сквозь слезы проговорила Любашка. — Он ведь меня проклянет.

— Не проклянет!

— Нет, Петенька! Я его хорошо знаю.

— Если не хочешь со мной бежать, я тебя прямо со свадьбы украду, — заявил Петр. — Свадьбу на какой срок наметили? — спросил ее молодой казак.

— На Иоанна Златоуста… — ответила девка.

— Так скоро!.. — испуганно произнес Петр. — Любонька, давай, бежим со мной… Назавтра мы уже мужем и женой проснемся. Ты не бойся, мама моя не станет нас корить, а папа еще из похода не вернулся… Никогда не прощу ему, что он меня с собой не взял! — неожиданно заявил парень. — Хотя если б я уехал… — он ласково посмотрел на прильнувшую к его груди Любашку.

— И? — спросила она.

— Тебя мог проморгать! — с жаром произнес Петр. — Только представлю, что ты с другим идешь под венец, так мне худо становится… Любонька, соглашайся! Сядем сейчас на коня, и поминай как звали…

В эту минуту из глубины двора раздался требовательный голос Платона:

— Любка! Хватит болтать. Быстро домой!

— Я побежала, — пыталась вырваться из сильных Петровых рук Любашка. — Отпусти…

— Любонька! Ты погоди немного! Как же так? Нет, не отпущу!.. — взмолился молодой казак.

— Все, иди, а то папаня шум поднимет, — оттолкнула от себя Петра Любашка.

— Я все равно тебя украду! — твердо произнес Петр, отпуская Любашку. — Захарке скажи, чтобы на глаза мне не попадался, а то прибью!

— Любка!.. — снова прозвучал из глубины двора громкий и злой голос кузнеца.

— Все! Прощай… — поцеловав Петра в губы, сказала Любашка и убежала.

Петр едва не закричал от отчаяния. Лишь мысль о том, что тем самым он выкажет свою слабость перед людьми, остановила парня. На обратном пути он все же не сдержался, громко и протяжно завывая. В этом вое слышались боль, отчаяние и горечь, и даже облепившее высокие дерева воронье замерло в удивлении.

— Лю-буш-ка-а-а!

Глава вторая
СВАДЬБЫ

1

Нынешняя осень была богата на свадьбы, и данный факт не мог не радовать Гермогена.

— Все по правилам, — говорил он. — Господь завещал нам всем любить и размножаться, а мы в повседневной суете как-то забываем о главном предназначении человека. Кто, как не наши дети, выращенные в любви и заботе, помогут нам и нашей великой державе?

На Покров вышла Аришка Опарина замуж за Мишку Ворона, следом слободской староста Иевлев дочку за казацкого сына Гришку Горчакова отдал, а там и Любашкина очередь настала…

За день до свадьбы к ней снова приезжал Петр, умоляя девушку бежать с ним, но она ни в какую. Всю жизнь, говорит, тебя одного любить буду, но ослушаться отца не могу.

86