Здесь русский дух... - Страница 105

105

— Не по-русски, — заметил кто-то из московских. — Могли бы и проводить.

— Бог им судья, — ловко вскочив на коня, произнес Спафарий — невысокого роста, горбоносый, моложавый барин в голубом дорожном кафтане. — История наших отношений только начинается, и на ее пути будет всякое: и хорошее, и плохое. Придет время, и мы поймем, что если нашим странам определено быть навеки соседями, то нам выгодней дружить, а не ссориться, ведь дружба всегда приносит пользу, а ссоры только приводят в тупик.

Сказав это, он пришпорил своего каурого коня, и тот легкой пробежкой направился к воротам Посольского двора. Следом двинулись и остальные.

Петр видел, как из посольских покоев со слезами на глазах выбежал Ван Чи.

— Прощай, друг! — помахал парню рукой молодой казак. — Может, еще и увидимся.

Тот с каким-то безумным отчаянием помахал ему в ответ. Маленький, жалкий, беззащитный. Так он и стоял, пока последний русский не покинул постоялый двор.

4

— Кажется, все обошлось! — с облегчением вздохнул Федор, когда посольский поезд с верховыми и повозками уже порядком отошел от маньчжурской столицы. — Сынок, теперь можно и о доме подумать, — обернулся он к идущему следом Тимохе. — Скучал по маме? — улыбнулся он.

В народе говорят — человек за порог, а черт поперек. В ту самую минуту, когда албазинцы уже забыли думать об опасности, где-то за спиной запылила дорога.

— Басурманы пробудились ото сна! — придерживая коня, сказал Спафарию ехавший рядом с ним во главе Орест Найденов. — Решили нас проводить. Смотри, как спешат.

— Да нет, не похожи они на провожатых, — обернувшись и увидев вдали скачущих всадников, покачал головой посол. — Гляди, их не меньше дюжины, все они в тяжелых доспехах. Неужели ратники? Что им от нас надо? Давай-ка, останови людей. Узнаем, чего они хотят.

Орест поднял руку, призывая посольских остановиться.

Конники, не сбавляя ходу, промчались к началу растянувшейся почти на четверть версты колонны и встали, преграждая ей путь. Какой-то человек с большим мечом на боку, отыскав глазами Спафария, вдруг что-то громко прокричал.

— Господин полковник Тайхун просит прощения у достопочтенного русского посла за вынужденное беспокойство, — тут же перевел его слова сидевший на малорослом монгольском жеребце человек явно не азиатского вида. Мордатый, коротконогий, с рыжей нечесаной бородой и маленькими свиными глазками, он выглядел довольно странно рядом со своими узкоглазыми спутниками, закованными в латы.

— Чего вы от нас хотите? — взглянув на человека, которого назвали полковником, ровным голосом спросил Спафарий.

Полковник снова громко прокричал на непонятном языке.

— Среди вас находятся двое беглых преступников, и нам приказано их найти, — тут же объяснил переводчик.

— Какого черта! — вспылил Спафарий. — Какие еще преступники?

— Мы рассматриваем вас как честного человека, а значит, вы сами укажете на беглецов, — обращаясь к Спафарию, прокричал полковник. — То, что они среди вас, нам достоверно известно.

— Да нет у меня никаких беглецов! — заявил посол. — Такого вообще быть не может!

— Вот мы сейчас поглядим, — ухмыльнулся переводчик и стал внимательно всматриваться в лица посольских людей.

— Это же десятник Ведяев из Русской роты! — неожиданно узнал его Тимоха. — Все, нам с Косткой конец.

— Неужели Егорша нас предал? У, поганец!.. — в сердцах изрек Костка Болото.

— Не бойтесь, ребята, пронесет, — пытался успокоить беглецов Федор, а рука его уже сама тянулась к рукояти клинка. — Нет, так будем драться… Верно я говорю, казаки?

Те одобрительно закивали. Неужели, дескать, мы отдадим чужестранцам своих товарищей?

— Переводчик — мой, — сказал Федор. — Я ему, иуде, сам башку снесу. Гляди, как стелется, чертяка, перед косоглазыми!..

— Выслуживается, — брезгливо посмотрел в сторону Ведяева Семен.

— Русский, наверное… — нахмурил брови Карп.

— Кто ж еще? — ухмыльнулся Григорий Романовский. — Болтает-то по-русски!

— Смерть ему, гаду! — прошипел Семен. — Душу продал, хуже басурманина.

— Ты чего, Ефим, приуныл? — спросил Федор Веригу. — Испугался смерти?

— Смерти все боятся, — невесело проговорил тот. — Лучше бы все обошлось миром.

— Ты, Ефим, как будто не казак! — ненавязчиво укорил его Иван Шишка. — Для казака смерть как потеха!

Тот что-то пробурчал в ответ и отвернулся.

Тем временем десятник Ведяев уже вплотную приблизился к группе албазинцев, замыкавших посольских. Он все так же внимательно всматривался в эти славянские бородатые лица. Видно, и впрямь пытаясь выслужиться перед своим начальством.

— Богдойский холуй! — скрипнул зубами Федор. — Погоди у меня!

Подойдя к албазинцам, Ведяев насторожился. Если и среди этих последних он не найдет беглецов, то где же их еще искать?

Медленно скользил взгляд Ведяева по лицам казаков. Первым попался ему на глаза Федор. Нет, не тот, слишком старый. Вот этот седоусый детина беглецам в отцы годится, — взглянув на Ивана Шишку, подумал он. Аналогично — Семен, Карп, братья Григорий и Леонтий Романовские. Петр его как-то больше заинтересовал. Впрочем, нет, и этот не похож. Морда гладкая, не как у беглецов. Тех жизнь вон как потрепала! Глянешь — в чем только душа держится?

Все пленные прошли через подобные лишения. Ведяев хорошо помнит, как его лет пять назад его вместе с двумя полуживыми товарищами привели на аркане в маньчжурскую столицу. До того как попасть в плен к азиатам, они исправно несли службу в стрелецкой сотне, которая была расквартирована в Иркутском городке. Наверное, так до сих пор и тянули бы эту лямку, но однажды их послали для сопровождения боярского сына в Селенгинск. Там на полпути они и попали в маньчжурскую засаду.

105